Священник Сергей Круглов: «Воздать коемуждо по делом его»
Эка приятно изо всех рыб щуку потрошить. Тело упругое, соразмерное, в руке держишь садко, как финку (размер если щуки невелик); чешуя аккуратная, неброская, без наворотов, ношеная, но крепкая, ухоженная, как кольчуга седоусого ярла, все в ней к месту прилажено, чтоб в бою держала удар, в походе не натирала, чистится с тугим хрупом, не валится бессильными лепестками, как например белесые крупные чешуины жирного того же карася-идеалиста, упорствует под ножом. Про пасть не говорю: цопкий инструмент, основательный, без меня воспет. Отрежешь голову, отвалишь на сторону – вроде жаль, трети длины-то и нет, – ан глянь, а ведь много еще в той щуке доброго сухого белого мяса! И потроха хороши, функциональны, как шестерни притёртые, никаких там непонятных соплей и всяких рыбьих снулостей. Зубы щуки востры, брюхо бело, правда у ней одна – пан или пропал, хороша она и в котле, и в котлетах, и имманентно, и трансцедентно.
Кот – тут как тут, вьется человеческим змием, знает, куда дело клонится: будет уха. Взлез на руки, а и не только на руки, а на плечо, трется главой об ухо, когти впускает, весь – исстрадавшаяся приязнь, вежество, разумение, гражданская добродетель (а рядом в шахматы играют); мурчит кот, да не мурчит, а воркует утробой, как пожилой облезлый голубь: «Прррау ты, хозяин, о прррауу! Вари ее, щуку такую, пррррауо прауу слово твоея истины! Гурррлл, гурррлл, хищника сожрать – самое спасительное котовье дело, паче злата и топазия, слаще поста и бдения: воздать коемуждо по делом его».
(из книги «Птичий двор»)
Протоиерей Андрей Ефанов: Церковное послушание Муры
Мура – обычная кошка обычного священника. Ее жизнь вряд ли чем отличается от жизни тысяч кошек, так же живущих в поповских семьях. Для нас она особая тем, что член нашей семьи, любимая и родная киска, делящая с нами и горести и радости.
Мура (не Мурка, только Мура, не иначе) всегда с большой ответственностью относится к появлению очередного ребенка в семье. Не раз обнюхает конвертик, принесенный из роддома. Надо же познакомиться с тем малышом, который подхватил эстафету дерганья за уши и таскания за хвост. И здесь Мура абсолютно обычная кошка. Она терпит все издевательства над собой, пока ребенок не вырастет. А потом говорит ему громкое и остро-когтистое “нет!”, после чего ребёнок очень быстро привыкает гладить кошку, а не мучить ее.
Своих котят больше у Муры не будет – результат неудачных родов. А прежнее потомство уже само не раз обзавелось потомством. Странно, что кошки не общаются со своими детьми, что дети и внуки не приходят навестить своих мам и бабушек. Хотя, наверное, так и лучше, таких гостей нельзя назвать долгожданными для хозяев поповского дома.
Странно для Муры было соседство с декоративной крысой, которую завели хозяева. “Я таких по горам и щелям ловлю, а ты её от меня в клетке держишь?!” – возмущались кошка. Но потом подружились и вполне мирно прожили вместе недолгий крысиный век.
Однажды для Муры нашлось “церковное послушание”. Мышиное “нашествие” было столь велико, что никакие методы не помогали и в храме даже на службе не прекращался шум от мышиной возни. Мура была помещена в прихрамовую сторожку и на следующий же день разложила с десяток мышей прямо на паперти. На следующий день ровный ряд мышиных трупиков был обновлен. Так прошло несколько дней “командировки” для Муры, проблема была решена.
Мура любит “лечить” мой артрит. Спит всегда у меня в ногах, когда же они особенно болят, начинает разбирать их своими лапками. Как она понимает, когда требуется её помощь, не знаю.
Действенно такое “лечение” безотказно.
Игумен Агафангел (Белых): Трапезничающий ёж
Этот ежик жил в нашем монастыре. Т. е. “жил” означает, что он частенько приходил на трапезу. Келейный же его устав и молитвенное правило нам неведомы, как и подобает у истинных отшельников. Однажды меня с ним застал приехавший в гости Денис Александрович Маханько и сфотографировал.
Мария Строганова
Journal information